Социальный эффекты капиталистической модернизации       аграрного сектора России конца XIX- начала ХХ века 

 

Социальные характеристики рабочих крупных имений  в пореформенное время  (на материалах Ново-Покровского имения Орлова-Давыдова и Ракитянского имения Юсуповых)

 

Проблема социального развития дореволюционных сельскохозяйственных экономий  не получила на данный момент отдельного исследования в российской историографии. Некоторые сюжеты данной темы затрагивались в рамках общих трудов  по социально-экономической истории России. 

Так, в дореволюционной историографии труд сельскохозяйственных рабочих  рассматривался в контексте дискуссии о причинах оскудения частновладельческого хозяйствования и проблемой отхожих промыслов. В историографии сложилось две точки зрения. Первая - частновладельческие хозяйства служили источником дополнительного материального обеспечения российской деревни (Кашкаров И.Д., [1]  Пазухин А.П. [2]), вторая – экономии отягощали крестьянство отработками (Чупров А.И. [3] , Кауфман А.А. [4]). По мнению видного государственного деятеля Н.В. Шаховского связь экономий и окрестного населения укреплялась низкой уровнем жизни крестьян, их  малоземельем, ростом задолженности государству [5].

Серьезное внимание проблеме социального развития экономий уделяла историография 50-70 гг. ХХ века. Наиболее полные исследования помещичьих хозяйств России подготовил в это время  А. М. Анфимов [6] .   Автор указывает на  преобладание в  частных имениях внекапиталлчитических форм найма наемных рабочих и активное использование  испольной аренды [7, С. 370]. 

На рубеже 80-90-х гг. ХХ благодаря нивелированию классового, подхода, в изучении социальной динамики развития частновладельческих имений появляется ряд новых направлений.  Историк П. Зырянов выдвинул тезис о существенном влиянии экономий на социальноэкономический строй крестьянских общин [8] . Хозяйственная деятельность  таких экономий, по мнению ученого, положительно сказалась на производственном быте рядового земледельца, повышала уровень его агрономических знаний.

В настоящей работе  экономические и социокультурные характеристики наемных труда  рассмотрены на микроуровне Ново-Покровского и Ракитянских имений. Отчеты управляющих, письма Главных контор как исторические  источники позволяют достаточно полно реконструировать  типичные черты  повседневности местных наемных работников, изменения  их социального и экономического статуса.

По сроку найма к помещику сельскохозяйственных рабочих можно разделить на временных и постоянных. Первые находились в имениях непродолжительный срок, не превышающее, как правило, полугодичный отрезок и занимались низко квалифицированным трудом. Вторые составляли постоянный трудовой контингент экономий и выполняли самые ответственные задания. Как правило, обе категории принимались на основе договоров с помещиком, однако если по истечению контракта временный рабочих покидал владельца, то постоянный предпочитал перезаключать договор [9, С. 180] .

Поиск низкоквалифицированной рабочей силы для российских имений не являлся существенной проблемой. Аграрное перенаселений и значительный профицит работников в крестьянском хозяйстве снимал необходимость усердного привлечения их на производство.

Точного механизма сопряжение рынка квалифицированной силы и производства экономий источники нам не раскрывают. Уместно предположить, что трудовые миграции могли перенаправляться из районов других экономий семей Юсуповых и Орловых-Давыдовых  и перераспределяться по средствам Главных контор. Так с обращением в Ново-Покровское писали жители всего Центрального Черноземья. Крайне часто это были бывшие работники предприятий или крупных капиталистических имений, которые оставались заинтересованными в продолжении службы на новом месте. К письмам о возможности трудоустройства, как правило, прилагались рекомендации и информационные записки о прежнем месте, характере и стаже службы [10, Д. 214. Л. 52]. Имения, таким образом, давали возможность трудоустройства узкому слою квалифицированных и профессиональных рабочих.

Вообще, в отношении Ракитянского и Ново-Покровского имений мы имеем особую концепцию управления персоналом, ориентированную на поддержание особой профессиональной иерархии. Владельцы были нацелены на включения в штат людей компетентных, образованных,  имеющих опыт работы.

Присутствие в структуре хозяйства таких специалистов расширяло возможности владельца.  В начале ХХ века работники экономий могли проводить настоящие маркетинговые исследования, недоступные остальным владениям. По средствам телеграфа к управляющим поступала вся информация о ценах на продукты  [10, Д. 386. Л. 56]. При продаже мяса учитывалась также данные о температуре воздуха  в каждом из  районов торговли [10, Д. 386. Л. 56]. 

Оценка материального вознаграждения местных высококвалифицированных работников уместнее всего провести на данных Ново-Покровской экономии (материалы по экономии в Ракитном сохранились лишь в отношении поденных рабочих).

В 1908 году ново-покровский владелец истратил свыше 70 тыс. руб. на заработные платы постоянным сельскохозяйственным рабочим. В целом, их средний заработок на отрезке 1893 - 1909 год поднялся с 143 руб. до 346 руб., то есть больше чем в 2 раза [10, Д. 14, Д. 522].

Сравнивая размеры продовольственной пайка у сельскохозяйственных рабочих и членов вотчинной администрации, нельзя не отметить более значительный объем натурального содержания у высококвалифицированных сельхозработников. В 1909 году средний размер их продуктового содержания оценивался в 27% от общего материального вознаграждения. Для служащих он равнялся в 15%. 

Рассматривая динамику изменений натуральных выдач двух категориям специалистов, можно заметить постепенное увеличение продуктового довольствия  сельхозрабочих в ущерб  денежному. Если с 1890 по 1909 год объем продукции, выданной в вотчинную контору, возрос на 228%, то объем продуктов для сельскохозяйственных рабочих поднялся на этом же отрезке времени на  259%. Отметим обгоняющий рост мясного пайка для сельскохозработников (Таблица 1 [10, Д. 14, Д. 522]).

 

Таблица 1 - Основной набор продуктов, выдаваемых постоянным рабочим

и административным служащим в 1890 и 1909 (пудов)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

На наш взгляд, решающим в процессе распределении продукции был рациональный подход к рассмотрению процесса труда со стороны Санкт-Петербурга. В историографии обращалось внимание на то, что затраты физической силы на выполнение поставленных задач, были тем выше, чем, тяжелее труд на производстве [11] . В этом отношении, питание сельскохозяйственных рабочих, затрачивающих большее количество энергии в процессе повседневной профессиональной деятельности, должно было быть интенсивнее канцелярских служащих.

Итак, расходы владельцев Ново-Покровского и Ракитянского имений на социальное обеспечение высококвалифицированных работников оставались высоки, что определялось попыткой набора в имение грамотных специалистов, а так же пониманием особой роли профессионалов в деле улучшения хозяйства.

Комплектация имения рабочими низкой квалификации являлась куда более легкой задачей. Во всяком случае, мы не встретили в документах вотчинных контор упоминаний о серьезных проблемах наймом.

Многоотраслевой производственной комплекс Ново-Покровской и Ракитянских экономий полностью обеспечивался окрестными крестьянами.

Сложности возникли  только с момента активизации промышленного сектора. Ввод в эксплуатацию Ракитянского и (1895 г.) и Ново-Покровского (1908 г.) сахарных заводов повлек за собой серьезное увеличение количества местных  работников. С 1900 по 1914 гг. численность наемных рабочих Ново-Покровски поднялась с 2 до 8 тыс. человек [10, Д. 14], Ракитного - с 5 до 10 тыс. [12, Д. 1319. Л. 30-31. Д. 1769. Л. 81].   Однако не только увеличения общего числа необходимых кадров, но и возросшие требования к ним рождали проблемы с привлечением труда на производство. Владельцу подходил не каждый желающий. Труд на свекловичных плантациях  требовал  от  рабочих  особых знаний, умений, навыков.

В документах Ново-Покровского имения отложился уникальный список рабочих, который помимо всего прочего дает информации о местах жительства приходящих на работу крестьян [10, Д. 722]. Обобщение данных по всем 1277 персоналиям, сосредоточенным в списке, позволило установить, что почти половину Ново-Покровских поденщиков не являлись жителями Тамбовской губернии.

Наиболее значительным контингентом пришлых рабочих являлись в жители Воронежской и Черниговской губернии и отчасти Саратовской губерний, в совокупности давших до 33% рабочих. Многие приходили не большими группами из других регионов.

При чем, рассмотрение уездного масштаба концентрации источников происхождения рабочей силы выдает и другую закономерность. Основным местом комплектации наемных рабочих сахарного завода (до 89 %) явились всего  14 уездов Тамбовской, Воронежской, Саратовской и Черниговской губерний,  а так же области Войска Донского. И если приход из уездов Тамбовской губернии возможно объяснить территориальной близостью, то жители остальных уездов были теснейшим образом связаны с сахарной промышленностью.

По всей видимости, агарное перенаселение, не гарантировало владельцу сахарного завода  набора компетентных кадров. Жизненным вопросом было привлечение знавших дело рабочих со стороны.

Для изучения помещичьего хозяйства очень показательны данные о характере труда, численности наемных работников, их заработной плате. Как показывает  Таблица 2 [10, Д. 86, Д. 522; 12, Д. 1504. Л. 75] практики использования трудовых ресурсов в имениях имели свою специфику.

 

Таблица 2. Количество труда произведенное наемными рабочими

Ново-Покровского и Ракитянского имений в 1900 году

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Если в Ново-Покровские основной рабочей силой были  поденщики (62% труда), то в Ракитном доля трудозатрат поденных рабочих  была существенно ниже (19%).  Эти цифры наглядно указывают, что доля вольнонаемного труда в Ново-Покровке была значительней и объяснялась ставкой на более интенсивные формы его использования.

Особый интерес представляют условия привлечения работника на производство. В дореволюционной России наем на сельхоз работы получил законодательное регулирование 12 июня 1886 года [13]. Предусматривалось заключение словесного или письменного договора между рабочим и владельцем. Важным условием являлось отговаривание стоимости работ нанимающегося, условий труда и срока оплаты, а так же его  ответственности перед работодателем. Однако законодательная инициатива носила скорее регламендательный характер – вплоть до 1917 года «Положение о найме...» не подлежали обязательном исполнению и зависели от воли хозяина [14, С. 235].

В условиях кризиса сельского хозяйства России и откровенного желания некоторых помещиков сэкономить на найме рабочей силы, возможность не исполнения норм «Положения» создавали широкий простор для злоупотреблений. Это в конечном итоге и стало одной из причин сильнейшей критики законодательства в исторической науке [15, С. 204].

Так, и в дореволюционной и в советской историографии общепринятым является мнение об исключительно тяжелом положении сельскохозяйственных рабочих в России. Низкая заработная плата, неблагоприятные условия труда, почти полное политическое бесправие – так, по мнению, советских историков выглядит жизнь тысяч рабочих в Имперской России. О тяжелом положении «сельскохозяйственного пролетариата», говорилось практически во всех исследованиях, посвященных этому вопросу.

Современные материалы убеждают в некорректности  и тенденциозность подлобных трактовок. Как показал в своих работах Ю. И. Кирьянов, при заключение договора с работником владелец не мог не учитывать низкую квалификацию и недисциплинированность последнего. Борьба же за дисциплину труда, по мнению Кирьянова была одновременно и борьбой «с дезорганизацией производства» [16], за его нормальное и стабильное функционирование.

Практика показывает, что подобные задачи стояли перед всеми владельцами крупных высокотехнологических имений. В 1891 году ново-покровский управляющий вынужден был объясняться перед Санкт-Петербургом о задержке уборки хлебов. В этом году экономия заключила с «крестьянами Невжиловым и Нечаевым» «договор на молотьбу экономическими машинами». Обоим был выдан залог в 360 руб. которые они взяли, однако на работу так и не явились. И хотя причина была уважительная («помешала холера»), убрать хлеб в срок не удалось. В экстренном порядке управляющий нанял   артель конторы Блессинг И Ко, с виновных же крестьян, «по причине их долгов по казенным недоимкам» не удалось взыскать даже задаток [12, Д. 1273 Л. 180].

В 1899 году ситуация повторилась. На этот раз виновником стала фирма Гратгуз и Узе. Она осуществляла вербовку крестьян на уборку посевов. Как и полагается, имение  выдало задаток в  1000 руб. Однако, не обмолотив даже и половины урожая, крестьяне и исчезли. Попытки вернуть хотя бы молотилку окончились неудачно - «Гратгуз и Узе успел ее продать» [12, Д. 1273 Л. 180]. Таким образом, помимо невыполненного труда экономия потеряла еще и свою сельскохозяйственную технику.

Приведенные сюжеты лишний раз показываю жизненность и актуальность проблема найма добросовестной рабочей силы  в российских экономиях. Штрафные санкции порой не девствовали, а сами штрафы могли быть  и не взысканы вовсе. Неслучайно в годовых отчетах вотчинной конторы присутствовал в качестве отдельного пункт «безнадежные долги» [10, Д. 102].

Низкая дисциплина местных работников стала причиной присутствия в номенклатуре профессий Ново-Покровского имения должности надсмотрщика, компетентного в нормировании процесс сельскохозяйственного производства. Подобная иерархия была полностью оправдана. Невысокая ответственность за выполненный объем работ  и чрезвычайно высокая продолжительность рабочего дня работников по найму (15-16 часов), заставляли имение контролировать труд своих подчиненных.

Как средство ограждения от перечисленных рисков  служила четкая процедура оформления рабочей силы. Каждый трудовой договор, заключенный с наемным рабочим в Ракитянской и Ново-покровских экономиях имел вставку из «Положения о найме на сельхоз работы». В договорах обстоятельно обговаривались количество труда произведенное наемными работниками, сроки реализации [10, Д. 224. Л. 1-2; Д. 228, Л. 1-2]. Все договоры утверждались в  волостном правлении, что облегчало взыскание штрафов и других повинностей.

В учете рабочих имелась своя специфика. Часть Ново-покровских поденщиков учитывалась списками, которые велись в вотчинной конторе [10, Д 189]. В Ракитянском имении данная система дополнялась  выдачами специальных ярлыков и марок [12, Д. 1319. Л. 35], затем меняющихся на деньги.

Если в Ново-Покровске практиковала в основном вольнонаемный труд, то появление работника в  Ракитном обуславливали  арендные раздачи. Так в 1904 году  за ракитянскими сроковыми рабочими  числился долг  в размере 3381 руб. в 1909  - 5,7 тыс руб., в 1910 году – 5,5 тыс руб., в 1911 г. 4,4 тыс руб., в 1912 году – 5,5 тыс руб. [12, Д. 1504. Л 2;. Д. 1559. Л. 1; Д. 1596. Л. 2. Д.1679. Л. 2].

Условия найма отражались и на уровне заработных плат наемных рабочих. Свод сумм зарплат 738 ново-покровских наемных рабочих (включая 9 человек из вотчинной конторы и администрацию отдельных участков имения) приведен в таблице 3 [10, Д 14].

 

Таблица 3 - Годовая заработная плата сроковым рабочим

Ново-Покровского имения в 1891 году

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Согласно полученным данным, более чем у 80% наемных рабочих имения годовая заработная плата не превышала 60 руб. (5-7 руб. в месяц). Уровень чрезвычайно низкий, если учесть что среднегодовой заработок  в промышленности в начале ХХ века составляла уже 210 руб. [17, с. 216] Поэтому не приходится удивляться тому, что на эти 80% рабочих, тратилось только 44% общего зарплатного фонда. Зато, на остальные 16% рабочих, было израсходовано 39% общей суммы оплаты труда, а вместе с администрацией - более 55%. Увеличение цены на рабочие руки в последующем проследить не удалось. Вместе с тем данные по Ракиитянсокой экономии позволяют предположить, что труд низквалифицированных рабочих, увеличился к 1913 году не более 20-25%. В 1912 году большинство сроковый наемный рабочих Ракитном получал 10 рублей [12, Д. 1480. Л. 4].

Не отличалась особой величиной и заработная плата поденных работников. Особенно низкой она была в Ракитном.  Если средняя оплата труда взрослого мужчины на ново-покровких свекловичных производствах приближалась к средней по черноземному региону -  75 коп, [18], то Ракитянская экономия выдавала местному рабочему только 50 коп. [12, Д. 1480. Л. 1] Причины незначительной оплаты  – активное использование Юсуповым зимнего найма, обычно понижающего оплату труда в экономиях.

Значительная часть местных работников трудилось сдельно. Цены на труд были сопоставимы месячному вознаграждению сроковых сельскохозяйственных рабочих. В 1907 году уборка одним работником десятины хлеба в имениях платили 4-5 руб. Таким образом, владелец имения не тратил значительные суммы на содержание наемный низкоквалифицированных рабочих. Их заработные платы были несравнимы с заработками профессиональных работников и особенно администрации.

Однако нельзя не отметить, что заработок в экономии составлял важную часть прибавки к семейному бюджету крестьянских хозяйств и расширял их потребности. По подсчетам видного дореволюционного ученого-экономиста Ф. А. Щербины, с увеличением доходности  значение личных расходов у крестьян  падало, а хозяйственных – повышалось [18, С. 116]. Это свидетельствовало о том, что часть заработка крестьянин мог тратить на интенсификацию своего труда. И хотя рационализация производств касалось преимущественно обеспеченных (с наделом более 5 дес.) землей крестьянских хозяйств, часть дворов с высоким уровнем дополнительных заработков могла использовать свой доход в качестве подспорья земледельческому промыслу.

Как использовало своей заработок сельскохозяйственный рабочий? Интенсифицировал ли он труд, или же поддерживал традиционные нормы землепользования? За неимением каких-либо достоверных источников, способных точно ответить на этот вопрос, попытаемся сделать предположение на основании демографических данных. Известно, что  увеличение среднего возраста брака, положительная динамика повторной женитьбы и нехарактерные для традиционных групп общества даты венчания тесно взаимосвязаны с изменениями их экономического положения. Исходя из этого предположим: интенсификация труда в крестьянских хозяйствах должно было влиять на его благосостояние, а последнее, в свою очередь, изменяло традиционный набор демографических признаков.

Однако, изучив данные метрических книг крестьян села Шульгино (окрестное село), мы не встретили подтверждений серьезных перемен в демографии населявших его жителей. Так данные по брачности шульгинцев остаются постоянными и в 1895 и в 1904 году. Характерными являются так же сопоставимый возраст жениха и невесты, практики отсутствия вторых и последующих браков, преимущественно местное происхождение молодоженов. Кроме того абсолютное большинство браков и в первом и во втором случае приходилось на ноябрь, традиционный для женитьбы крестьян месяц (таблица 4 [19, Д. 7753, Д. 7116.]).

 

Таблица 4 - Основные показатели брачности села Шульгина в 1885 и 1904 гг.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Таким образом, и в начале ХХ века демографические показатели села, находящегося в зоне экономического влияния экономии, свидетельствовали еще о традиционной структуре местного крестьянского населения. Единственный параметр, который демонстрировал устойчивый рост - количество свадеб, но он указывал скорее на рост численности рассматриваемого села, нежели на изменение его внутренних демографических настроек.

Полученные данные, косвенно показывают, что роль заработков в семейных бюджетах шульгинцев не сводилась к расширению и интенсификации собственного производства. Жители села продолжали поддерживать традиционные нормы хозяйствования.

Таким образом, характер и условия труда, экономическая дифференциация ново-покровских и ракитянских сельскохозяйственных рабочих была подчинена рациональному ведению хозяйства и задаче повышения производительности. Профессиональную иерархию определяло уровень компетенции, она же влияла на материальное положение сотрудников.

Данные по найму рабочей силы  показали, что  имениям подходил не каждый работник. Расширение инфраструктуры, появление посевов сахарной свеклы  требовали привлечения работников со стороны. Это подчеркивает стремление собрать в экономиях наиболее компетентную  рабочую силу. Концентрация высококлассных специалистов расширяла экономические возможности хозяйств, позволяла владельцам добиваться высоких  результатов деятельности.

 

Литература

 

1. Кашкаров П. Современное на-значение русского дворянства. М., 1885.

2. Пазухин А. Современное состояние России и сословный вопрос. М., 1886.

3. Чупров А.И. Крестьянский вопрос. Статьи 1900–1908 гг. М., 1909.

4. Кауфман А.А. Аграрный вопрос в России. М., 1918.

5. Шаховской Н. Сельскохозяйственные отхожие промыслы. М., 1896.

6. Анфимов А.М. Крупное помещичье хозяйство Европейской России (конец XIX-начале ХХ века).  М., 1969.

7. Анфимов А.М. Карловское имение Мекленбург-Стрелицких в конце XIX – начале XX в. // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР.  М., 1962.

8. Зырянов П.Н.  Крестьянская община европейской России 1907-1914. 1992

9. «... будни начинались в 4-5 часов утра и кончались запоздно». Повседневная жизнь рабочих во второй половине XIX – начале ХХ века // Трансформация провинциальной повседневности в условиях модернизационного развития России во второй половине XIX – начале XX вв. Белгород, 2011.

10. ГАТО (Государственный архив Тамбовской области). Ф. 195. Оп. 1.

11. Струмилин, С.Г. Проблемы экономики труда. М., 1982.

12. РГАДА (Российский государственный архив древних актов). Ф. 1290. Оп. 5.

13. Полное собрание законов Российской империи. Собранье 3-е: в 36 томах.  С-Пб, 1881-1913. Т. 6.  № 3803.

14. Старченко Г. И. Работая, можно приберегать себя, можно работать и на рубль, и на восемь гривен, и на полтину...» Повседневная практика примения труда сельскохозяйственных наемных рабочих конца XIX- начала ХХ века // Трансформация провинциальной повседневности в условиях модернизационного развития России во второй половине XIX - начале XX вв. Белгород, 2011.

15. Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. М., 1964.

16. Кирьянов Ю.И. Фактор мотивации труда в российском фабрично-заводском законодательстве. 1835–1917 гг. // Электрон. данные.  Режим доступа : http://www.litmir.net/br/?b=179752, свободный.  Заглавие с экрана.  Просмотрено 08.07.2014.      

17. Фельдман М.А. Стимулы к труду рабочих промышленности Урала в первые десятилетия ХХ в.  Экономическая история. Обозрение. Выпуск 12 / под ред. Л.И.Бородкина.  М., 2006.

18. Щербина Ф.А. Крестьянские бюджеты.  Воронеж, 1900.

19. ГАТО. Ф. 1049. Оп. 5.

 

Базу данных  с материалами о рабочих и служащих имения можно скачать здесь